«…И вышел первый красный,
весь как плащ волосатый… Эсав.
А затем… брат его,
держась рукой за пяту Эсава.
Нарекли ему имя Яаков».
Яаков и Эсав были близнецами. Только мать их и различала. Но вскоре выросли дети. Эсав стал первоклассным охотником – человеком поля, а Яаков – смирным жителем шатров. Говорят наши мудрецы, да будет их память вечной, что Эсав охотился не только на косуль и прочую дичь. Но успешно «ловил устами» – льстил. Легко обманывал своего отца-праведника. К примеру, сидят Ицхак и Яаков в шатре и Торой занимаются, а Эсав с охоты вернется, быстро парной оленины пожарит, в лучшие одежды переоденется, возьмет на красивом блюде мясо отцу поднесет, а сам ненароком спросит: – Кстати, как десятину от соли отделить? – Не надо отделять! – говорит Ицхак, а сам умиляется: – Молодец, сынок, на охоте пропадаешь, а о Б-ге не забываешь! Когда близнецам исполнилось пятнадцать лет, умер их дед Авраам. Ицхак повез тело отца в Хеврон, в фамильную усыпальницу – пещеру Махпела. Всё возвращается на круги своя. Поэтому, когда траур, едят круглую чечевицу. Вот Яаков для отца и варил чечевичную похлебку – делал мицву. Вваливается Эсав. Именно сегодня, в день смерти деда, удалось убить царя Нимрода, что строил Вавилонскую башню, и завладеть его волшебным плащом. Знаменитая вещь – от самого Адама-прародителя. – Теперь на охоте долго париться не придется: звери сами ко мне будут ластиться, стоит только плащ «от Нимрода» надеть. Кстати, чем так вкусно пахнет? Устал я очень. Дай-ка мне этого красного. – А ты продай мне свое первородство. – А это что такое? – Как первенцу, отец оставит тебе в наследство больше денег, и ты должен будешь приносить жертвы в храме Ашема. Малейшая ошибка приводит к смерти. Имей в виду! – Зачем же мне считаться первым, если служба Творцу так опасна? Отдай мне свою долю наследства и забирай первородство! Похлебки чечевичной налей! Кушать хочется. Насытившись, довольный Эсав расхохотался: – Ну и чудик ты, Яаков. Я наелся, а тебе какая польза от слова «первородство»? Воздух! Пшик! Когда поумнеешь? Заучился совсем. Выйди в поле, проветрись! Тем временем Ицхак вернулся. В задумчивости принялся за чечевичную похлебку и, сам того не замечая, вслух мыслил: – Пора о наследниках подумать! Надо их благословить! Эсав, дружок, поймай косулю, сам мясо приготовь и подай красиво, как ты умеешь. Тогда дух мой легко тебя благословит. Ривка рядом хлопотала по хозяйству и речи эти слышала. Но, во-первых, она боялась мужа и в открытую перечить ему не могла! Во-вторых, очень любила его и почитала. У них ведь не как у нынешних, современных. Всё по-другому было. Сначала помолвка – эйрусин, потом свадьба – хупа, а любовь с годами росла! Трепетно они друг к другу относились! Объяснить, что Эсав – злодей, – огорчить праведника! Нужно что-то придумать. Позвала она Яакова и давай ему втолковывать: – Твой отец благословения раздавать собрался. Надо тебе Эсава опередить! Я сейчас двух ягнят приготовлю, а ты их отцу отнесешь! – Но он хоть и плохо видит, всё равно ощупать-то может. Эсав – волосатый, а я – гладкий. Получу, неровен час, проклятие вместо благословения. Эсав вернется с охоты, узнает – наверняка меня убьет! – Не волнуйся, я всё устрою! В одежды Эсава тебя одену, руки и шею шкурками ягнят оберну. Отец не заметит. Обсуждение этой недельной главы я слышала у друзей за субботней трапезой. – Вопросы есть? – Да! Как это Ривка – такая праведница – взялась обманывать Ицхака? – Ну, она ж пророчицей была! Знала, кто достоин благословения, кто станет прародителем еврейского народа. – Интересно и другое: по закону всё, что внесла в дом жена по «ктубе» – брачному контракту, и всё, что она зарабатывает, принадлежит мужу. Вот моя супруга купила новую «тачку». Так она принадлежит мне. – Как это? Машина моя! А-а-а… – «Вернемся к нашим баранам». Ривка имела разрешение от супруга раз в месяц брать из стада двух ягнят для своих нужд. Яаков лукавить не умел. Но мать настояла на своем: на шею и руки своего любимца намотала меховые шкурки. Дала жаркое с хлебом и вином и подтолкнула в шатер к Ицхаку. – Ави! Отец мой! – Ты кто? – Я Эсав – первенец твой! Подкрепись, пожалуйста, и благослови меня. – Как же ты так быстро обернулся? – Ашем послал добычу прямо мне в руки. Засомневался Ицхак: про Всевышнего Эсав редко вспоминает, а «пожалуйста» и вовсе никогда от него не услышишь. – Подойди поближе, склонись пониже. Что ж такое? Голос Яакова, а руки, как у Эсава! Ну да ладно. Ицхак поел, выпил вина, а затем благословил сына: – Запах сына моего, как поле, которое благословил Б-г. Даст тебе Всесильный от росы небес и туков земли обилие хлеба и вина! Будь владыкой братьям твоим! Проклинающие тебя – прокляты! Благословляющие – благословенны! Только опустился полог за Яаковом, входит Эсав: – Встань отец, поешь и благослови меня! – Кто ты? – Я первенец твой, Эсав. – Кто же тот, кто принес мне еду раньше тебя, и я благословил его?! Благословен он теперь… – Ой! Горе мне! – завопил Эсав. – На то ли дали ему имя Яаков, чтоб он обхитрил меня дважды?! И первородство увел, и благословение! Как же мне быть?! Разве одно благословение у тебя? – Владыкою поставил его над тобою, хлебом и вином укрепил его; чем тебе теперь помогу? Зарыдал Эсав, затрясся.
– Что ж, в самом хорошем месте земли поселишься, мечом своим будешь жить, а брату – служить. Но когда Яаков забудет Тору, то свергнешь иго его. Возненавидел Эсав Яакова и, едва покинул шатер, прорычал: – Пусть только настанут дни скорби по отцу, убью братца. Сообщили Ривке: – Эсав близнеца убить грозится! Велела она позвать Яакова: – Точит на тебя Эсав нож! Отправляйся-ка в Харан, к дяде Лавану. Поживи там несколько лет. Остынет Эсав – вернешься. Зачем мне терять вас обоих в один день? Ицхаку же она сказала: – Жены нашего первенца сильно меня огорчают. Их кумирни всем глаза дымом выели. Давай отправим Яакова к моему брату в Харан. У него как раз две дочки на выданье. И отпустил Ицхак Яакова, и он ушел к Лавану, брату Ривки.
Илана Арци
Авторские права данного текста принадлежат сайту www.lechaim.ru.
