Так они втроем гуляли по городу несколько часов, не сильно понимая, зачем. Вдруг на одной из узких боковых улиц их окликнул женский голос: «Еврейские раввины, подождите одну минуту!» Они подняли голову и увидели открытое окно на пятом этаже. Пожилая женщина из окна просила подождать, пока она к ним спустится.
Через несколько минут женщина вышла из здания и со слезами на глазах рассказала им, что у нее есть внук, у которого скоро Бар-Мицва, а он совершенно ничего не знает об иудаизме, кроме того, что он еврей. Пожилой еврейке, которая сама выросла в религиозной семье, было очень важно, чтобы ее внук отметил свое совершеннолетие, как настоящий еврей.
Хабадники, которые знали, где находится ближайшая к дому мальчика синагога и знающий раввин, направили женщину туда. Затем они продолжили свой путь…
Прошло шестьдесят пять лет, — закончил свой рассказ рав Судакевич. Йеуда Хейн и Хаим Шрайбер уже давно не в этом мире, а мне вот почему-то вспомнилось это происшествие…
Вдруг все услышали, как один из присутствующих не может сдержать плач. Это плакал уважаемый пожилой хабадник — рав Лисельбойм. Увидев, что внимание окружающих обращено на него, он объяснил, что он и есть тот мальчик, и что всю свою жизнь он хотел узнать, кому именно он благодарен своим возвращением к Торе, которое началось с уроков подготовки к Бар-Мицве, продолжилось в йешиве и в колеле.
Тогда рав Судакевич понял, зачем Ребе тогда отправил хасидов на прогулку — чтобы через шестьдесят пять лет круг замкнулся.
