Д-р Арни Готфрид
Осенью во время прогулки мама и ее дочка-школьница восторгались прекрасным узором разноцветных листьев. Они обсуждали, что кроется за этим впечатляющим безмолвным преображением.
– Мама, почему листья меняют цвет?
– Видишь ли, милая, весной и летом листья дают пищу дереву. В каждом листике есть миллионы маленьких зеленых молекул вещества, которое называют хлорофилл. Хлорофилл готовит пищу для дерева, собирая свет солнца, углекислый газ из воздуха и воду из земли. Потом он соединяет их, чтобы делать сахар и крахмал. Осенью дерево перестает готовить пищу для дерева, потому что зимой она ему не нужна. Когда это происходит, хлорофилл распадается, и с ним уходит и зеленый цвет. И тогда становятся виднее остальные молекулы листьев. Они и создают красный, оранжевый и желтый цвета, которые мы видим сегодня.
– Это совсем не то, что бабушка говорит, – прокомментировала девочка.
– Нет? А что же она говорит?
– Она говорит, что Б-г раскрашивает каждый лист.
Кому должен верить ребенок? Маме? Бабушке? Обеим? Ни одной?
Те, кто придерживается точки зрения бабушки, заслуживают похвалу за их благочестие. Но с их стороны было бы нечестным полностью отвергать мнение мамы. Разве не может быть, что научное объяснение обладает некоторой истинностью и ценностью? Если это так, неразумно отвергать его по невежеству. Это все равно, что сказать: «Религию я знаю и люблю. А в науке я ничего не понимаю. Следовательно, религия лучше».
Иногда люди отвергают научное объяснение, считая, что оно противоречит религиозным взглядам. Да, нет ничего плохого в принятии одной из точек зрения. Но на какой основе? Можно ли исключить объяснение, базирующееся на непосредственном наблюдении и простой логике? В конце концов, мы доверяем наблюдениям и здравым умозаключениям в других областях жизни. Почему не доверять им здесь? Вера – это прекрасно, но существует проблема «слепой веры», игнорирующей наблюдаемые явления и рациональные научные выводы.
Те, кто придерживаются точки зрения мамы, заслуживают похвалы за свою искушенность. Тем не менее, у бабушки может оказаться больше правоты, чем кажется. По меньшей мере, надо знать, дает ли религия понимание естественного мира, прежде чем отвергать ее. Это все равно, что сказать: «Науку я знаю и люблю. А в религии я ничего не понимаю. Следовательно, наука лучше».
Отвергать религию в силу незнания – не лучше, чем отвергать науку вследствие невежества. Это напоминает историю о раввине и ученом, которые дискутировали, оказавшись соседями в самолете.
– Вы, видимо, раввин, – начал разговор ученый.
– Да, – подтвердил его сосед.
– Я знаю все об иудаизме, – подколол собеседника ученый.
– Неужели? – ответил раввин, слегка задетый его словами.
– Конечно: «Не делай другому того, что ты бы не хотел, чтобы делали тебе».
– Понятно. А можно спросить, чем вы занимаетесь?
– Я астрофизик.
– Вот как! – воскликнул раввин и добавил после паузы: — А я знаю все об астрономии.
– Ну-ну, рабби, и что же вы знаете об астрономии?
– Гори, гори, моя звезда…
Некоторые могут отвергать религиозную точку зрения в споре о цвете листьев, поскольку они представляют себе Б-га, обладающего человеческими чертами и повадками. Они представляют себе Его невидимым бородачом с нейлоновой кистью, банкой латексной краски и секундомером, чтобы обеспечить своевременную покраску всех этих листьев. Если представлять все таким образом, то кто же такую трактовку не отвергнет?
Но что, если Он – это Абсолютно Бесконечное Существо, использующее кисть движимой фотопериодичностью клеточной физиологии, окунаемую в такие пигменты, как хлорофилл и каротин? Он также может регулировать существующие химические процессы.
Ни наука, ни религия, вопреки распространенному мнению, не являются жесткими и застывшими. В науке находится место для Создателя, а религия признает науку. Отдельно взятый ученый или теолог, или даже отдельные их группы, могут быть слишком тенденциозны или неинформированны, чтобы признать это, но истинная наука и истинная религия вполне совместимы и даже взаимно полезны.
Важно выделить основную разницу между научным и религиозным объяснением событий. Сторонники обеих систем признают достоверность чувственного опыта. Поэтому они во многом соглашаются, когда речь идет о температуре, весе, объеме, яркости, продолжительности и т.д. Они должны соглашаться и со справедливостью обоснованных, логичных доказательств и выводов. Основное различие лежит в том, на какие вопросы они отвечают.
Фактически науку интересует, КАК действует мир, тогда как религия спрашивает, ПОЧЕМУ мир работает именно так.
Чтобы объяснить, почему листья меняют цвет, наука разделяет лист на составные части и подвергает их анализу.
Первый уровень анализа стремится объяснить цвет листа в терминах фотосинтеза. По сути, мы хотим сказать, что лист зеленый из-за того, что хлорофилл зеленый. Но это по сути лишь переносит вопрос с листка на хлорофилл. Для объяснения цвета хлорофилла мы исследуем то, что он делает: фотосинтез. Мы хотим сказать, что хлорофилл зеленый вследствие того, как используется свет при получении сахара растениями.
При поверхностном взгляде этого достаточно. Растения имеют зеленый цвет, потому что для фотосинтеза нужны красные, синие и фиолетовые лучи, но не зеленые. Проблема решена! Или нет? В конце концов, можно задать вопрос, почему для фотосинтеза нужны именно эти лучи, а не другие. Это столь же законно, как и вопрос, почему листья или хлорофилл кажутся зелеными. Специалист по физиологии растений признает справедливость вопроса, но ответит, что объяснение надо искать не в физиологии, а в области науки, которая лежит в ее основе – биохимии, изучающей то, как сложные молекулы осуществляют жизненные процессы.
О сложных молекулярных аспектах фотосинтеза написаны многие тома. Он относится к наиболее подробно описанным химическим процессам. Мнения специалистов о фотосинтезе вполне между собой согласуются. Следовательно, будет разумно предположить, что здесь мы можем выяснить, почему листья зеленые. Но при всех подробных описаниях сотен молекул и цепных реакций биохимия до сих пор не объяснила, почему подходят только эти длины волн и, следовательно, мы так и не получили ответа на вопрос, почему хлорофилл зеленый или почему листья зеленые. Таким образом, мы все еще не знаем, почему листья меняют цвет. В добавок к этому остается еще тайна визуального восприятия в целом, поскольку мы не знаем, каким образом осуществляется процесс зрения в замкнутой коробке черепа, куда свет не проникает и где он не генерируется.
Эта история ставит еще один вопрос. Вся биохимическая система, участвующая в фотосинтезе, является невероятно упорядоченным процессом. Сотни химических соединений, каждое из которых состоит из множества атомов, подобраны и связаны с замечательной точностью, и все эти части взаимодействуют не произвольным образом. Фактически биохимическая система не только не является основанной на случайных процессах, но очевидно, что она направлена на выполнение одной функции: преобразования энергии света в химическую энергию в виде сахара.
Вопрос состоит в следующем: Что организует эту систему? Что заставляет все эти части работать вместе? Сахар? Конечно же, нет. Свет? Ни в коем случае.
Неразумно думать, что любая отдельная часть системы может организовать поведение всех остальных частей. Одно время многие ученые пытались объяснить работу клеток и органов с помощью ДНК. Но этот подход становится все менее популярным, поскольку ведущие биохимики продолжают открывать более фундаментальные жизненные процессы, которые явно вне пределов управления ядра клетки.
Химические компоненты по своей природе независимы, не имеют «власти» друг над другом и не имеют понятия о своей роли в производстве сахара. Следовательно, управляющий фактор должен находиться вне химической системы и быть более мощным, чем любая ее часть, поскольку он руководит действием каждой части. Важность «тайного фактора», управляющего фотосинтезом, подчеркивается, когда мы рассматриваем химию фотосинтеза в листке лишь как один аспект гораздо большей целостной картины. Поведение этих молекул тщательно переплетено с остальной частью растения, а также с солнечным светом, воздухом, водой, почвой, другими растениями, животными и людьми. В конце концов, фотосинтез обеспечивает пищей практически все живое на планете.
С точки зрения Торы ответ очевиден. Есть только один фактор, который может быть вне системы и при этом управлять всеми ее частями. Но твердолобый редукционист продолжает искать, надеясь, что, может быть, если он разложит на части все эти молекулы, раскроется ответ на все эти вопросы. Но, увы, они не раскрываются.
Самая фундаментальная из всех точных наук – физика элементарных частиц. Но в действительности она даже близко не является такой точной, как раньше. Было время, когда материя была твердой, пространство и время – постоянными, и были только три вида элементарных частиц: протоны, нейтроны и электроны. Но по мере совершенствования аппаратуры и экспериментов многочисленные странные результаты поколебали наши материалистические взгляды на природу.
Теперь материя – просто особая форма энергии, пространство искривлено, а время протекает по-разному в разных системах координат. Материя сейчас состоит из множества непознаваемых частиц (или волн, в зависимости от того, как на это смотреть), включая лептоны, мюоны, глюоны, мезоны и кварки, имеющие такие странные свойства, как спин, аромат и шарм. Еще удивительнее то, что эти «частицы», являющиеся основой всего физического, обладают замечательным свойством постоянно исчезать и возникать в произвольных местах и в произвольные моменты.
Ответила ли физика элементарных частиц на вопрос, почему листья зеленые или на другие вопросы? Нет. Более того, сейчас у нас возникли новые вопросы: как атомы могут быть устойчивыми (а они выглядят таковыми), если их составные части столь эфемерны? Такие проблемы привели Пола Дэвиса, выдающегося физика и, по собственному признанию, атеиста к тому, что он написал в статье в журнале «New Scientist»: «Похоже, что новая физика задается вопросом о направляющем влиянии, находящемся как бы выше природы и поддерживающим существование всего».
И вот здесь Тора и наука действительно сходятся. Нет разницы между тем, что Дэвис говорит от имени физики и тем, что евреи говорят со времен Авраѓама. Есть Б-жественное Провидение, постоянно поддерживающее существование всей вселенной и поддерживающее ее в порядке, и не только на космическом или на общем уровне. Современная наука видит сверхъестественное «руководство» на самом мелком, субатомном уровне. Более того, многие физики верят в принцип антропии (влияние человека), утверждающий, что человеческое сознание в действительности является в первую очередь целью и причиной сотворения упорядоченной вселенной.
Но дальше этого наука не может проникнуть, потому что наука не в состоянии задаться вопросом, почему это сознание было нужно.
Тора может.
Например, когда мы видим точно спланированное во времени появление прекрасных цветов осенних листьев, и когда мы рассматриваем микроскопические и субмикроскопические уровни и процессы, лежащие в основе этого, и когда понимаем, что все эти части и процессы тщательно организованы и интегрированы, и что ни одна группа ученых не в состоянии продублировать даже малую их часть. Все это усиливает осознание величия и могущества Того, Кто может создать, поддерживать существование и координировать все это несметное количество составных частей.
И все же сложность конечна. Насколько могущественнее тогда Б-г Вс-сильный, перед Которым сверхновые звезды и атомы одинаково ничтожно малы и которыми Он управляет с равным искусством и заботой. Понимание этого усиливает наше благоговение перед Создателем и благодарность Ему.
И современная наука, и Тора ведут нас к Создателю, заботящемуся о Своем творении. Но только Тора делает следующий шаг и объясняет, почему мы были созданы: для раскрытия Б-жественности в мире с помощью наших правильно выбираемых мыслей, слов и поступков, придающих смысл и цель нашей жизни и всему миру.
Перевод Александра Кагановского
Авторские права данного текста принадлежат сайту www.ru.chabad.org.
